Каратели - Страница 80

Они остались, и они выжили.

А потом наступили «веселые» девяностые. Конец прошлого века вообще оказался на редкость безрадостным для империи, которая перестала существовать — ее вмиг разодрали на десятки клочков. Заводы стоят, фабрики стоят, колхозы разворованы, работы нет, жизнь людская стоит ровно столько, сколько за нее готовы заплатить: хоть тысячу неконвертируемых, хоть стакан водки. Зона в масштабах огромной страны. Что там, что здесь терять уже нечего.

Те, кто остался без квартир, отписанных рэкетирам, кому до смерти надоели лживые политики-мафиози, кто просто не хотел зависеть от государства, ненавидящего свой народ, — все они потянулись на зараженные территории, где не было иного закона, кроме закона совести.

Вольница, страна анархистов и хиппи. Наверное, это были благодатные времена. Я родился в той стране. Я много лет ничего не знал об этом, но после тайной комнаты отца Милены моим родителям пришлось многое мне рассказать. В том числе о их жизни в Зоне.

После второй аварии отца забрали в армию, а мать перебралась к родственникам в Харьков. У меня было отличное детство…

Пять изб. Эти строения нельзя назвать украинскими хатами, уж слишком они отличаются. от обычных мазанок, которые иногда еще можно встретить в деревнях за Периметром.

— Они что, живут здесь постоянно? — спросил меня Сван.

После того как от нас ушел Ворон, я — самый опытный бродяга среди карателей. Мнение мое авторитетно.

— Живут. И уже не первое поколение.

Есть два вида темных. Первые корчат из себя людей, собираются в баре «Сталкер» и кормят кровососа Стронглава, которому сто лет в обед. Вторые уже не считают себя ровней сталкерам и военным, они понимают, что телепатия, наличие лишней конечности или полового органа до колен вызывают у пришельцев из-за Периметра в лучшем случае брезгливый интерес, в худшем… ну, вы понимаете.

Кстати, и католическая и православная церкви оказались на редкость едины во мнении, что порождения Зоны все как одно есть отродья Сатаны и подлежат полному и безоговорочному уничтожению. Ходят слухи, что церкви объединились, чтобы совместно организовать крестовый поход на Зону Отчуждения. Наверное, это просто байки пьяных сталкеров, хотя…

— Надо идти к ним. Все равно нам нужна вода. И еда. Стойте пока здесь. Незачем всем вместе.

И я двинул к поселку, повесив автомат на плечо и демонстративно подняв руки вверх.

* * *

Они оказались милыми, добродушными и гостеприимными… чуть не сказал «людьми». Их семья давно живет здесь, они не знают других мест. Он откликался на имя Олесь, а ее звали Наталка. У них было пятеро наследников — я избегал смотреть на их… выводок.

Денег с нас хозяева не взяли, зато накормили копченым салом псевдоплоти. Вот уж не думал, что когда-нибудь отведаю подобное блюдо, ведь я не поверил Ворону, когда тот рассказывал, что мутантов просто надо уметь готовить… И еще нам насыпали в алюминиевые миски борща с мясом слепых собак.

К моему большому удивлению, ужин оказался очень вкусным и сытным. Думаю, в дорогих московских ресторанах эти блюда имели бы успех. Я подробно расспросил хозяйку, и она с удовольствием поделилась со мной рецептами. Когда-нибудь я стану поваром. Мне нравится обманывать себя этой мыслью.

Мы заночевали у темных. И это была моя самая спокойная и приятная ночь в Зоне за все время, что я брожу по зараженным территориям.

Утром Олесь отозвал меня в сторону, к загону, где топтались в ожидании корма две молодые псевдоплоти. На вертикальные зрачки темного то и дело набегала мигательная перепонка. Он рассказал мне о том, что оранжевый бэтээр вчера утром проехал через их поселок, но остановился в двух километрах дальше по дороге. Какие-то проблемы с двигателем. А сегодня утром Олесь, выгоняя на выпас своих припять-кабанчиков, обратил внимание, что бронетранспортер до сих пор не сдвинулся с места.

Мы наполнили бурдюки и фляги очень вкусной, прохладной водой. Темные научились очищать воду от примесей и радиации. Не спрашивайте меня, как они это делают, я ничего не понял из объяснений Олеся. Главное, мы не умрем от жажды в ближайшие пару дней.

Я сердечно поблагодарил хозяина за теплую встречу и гостеприимство. Вытребовав у Свана денег, сунул в карман темному пачку сотенных купюр. Многодетному папаше не помешает пара-тройка тысяч евро, а нам эти деньги уже не сделают погоды. Он не хотел брать, но я настоял, я очень просил его купить что-нибудь жене и детишкам.

— Зачем ты это делаешь, Олесь?

— Що самэ?

— Зачем ты помогаешь нам? — Я действительно не мог понять.

Только мы переступили порог дома, я сразу почувствовал, что здесь рады гостям, если те разговаривают тихо и не пытаются отобрать еду силой. Не верь я темным, мы бы не остались у них на ночь.

— Навищо?… Як навищо? Як що мы одын одному нэ будэмо допомогаты, то воны… — Олесь кивнул в сторону Свана и Эмира. — Воны ж нас зныщать. Нам трэба пидтрымуваты свойих, що б нэ сталося!

Точно. Нам надо держаться своих. И помогать друг другу. Наталка махнула мне на прощание рукой. Меж ее пальцев натянулись перепонки, а коса за ее спиной была сплетена из тонких длинных отростков, похожих на змей. Я отправился в путь, немного ошарашенный тем, что темный принял меня за своего…

Будем надеяться, что воз и ныне там.

И воз, то есть оранжевый бэтээр, оказался точно в том месте, где указал Олесь. Вот только он был пуст. Видать, поломка оказалась такой серьезной, что исправить ее в полевых условиях не представлялось возможным. Судя по следам, команда из десяти человек в армейских ботинках отправилась дальше пешком.